Родительница произвела меня на свет ради собственной красоты: «На аборт опоздала, так себя калечить что ли? К тому же деторождение украшает женщину, она расцветает.» Мама считала нужным всегда говорить правду без прикрас.
Я жил сам по себе, скидываемый с одних рук на другие. То к подруге меня на пару часов отправит, то к тетке, то совсем незнакомые люди меня развлекают. Она же все искала свое женское счастье. Придирчиво и с большими капризами. Ей нужен был даже не принц, а король. И плевать, что такой может быть один, главное, чтоб только ей достался.
Мама лезла в чужие семьи, ломала чужие жизни. Уводила чужих мужей и бросала по глупости, дурости, злости. На кухне гремела посуда, мамаша рыдала и вместе с ней обиженная жена, что-то бубнил чужой муж. Я привык — это были неотъемлемые приметы моей жизни. Мама думала лишь о себе. Был у нее стародавний дружок, который потчевал её деликатесами. Я их нюхал, захлебываясь слюной.
Мне-то подавалась простая пища — и попробуй заикнись о своих желаниях. Мама тут же ставила меня на место:
— А ты кто такой? Заработал? У родной матери отнять хочешь?
Я рос и во мне росла ненависть к той, что лишь звалась родной матерью. Как-то помню: — пришел к ней один тип, она на стол продукты ставит, бутылку, увидела меня и как закричит:
— Иди уже ты, с глаз моих долой! Мне соглядатаи не нужны! Убирайся!
Я развернулся и ушел. Идти некуда. Я в палисаднике лег на траву и уснул. Простыл. подхватил пиелонефрит, месяц валялся в стационаре. Так она даже ни разу не пришла ко мне, не искала!..
Иногда она меня использовала, желая показать, какая она хорошая и как любит своего сыночка. Перед своими кобелями выделывалась. Но меня выдавали глаза злого волчонка. Короля своего она так и не встретила. Профукала жизнь, хорошую квартиру, драгоценности, привыкнув жить на широкую ногу.
Я из дома ушел еще в 16 лет. Мы почти не общались. Вспомнила она обо мне, когда совсем стала никому не нужной.
Пришла с требованиями:
— Я о тебе заботилась, теперь твоя очередь пришла!
Обложил её всеми словами, но она и бровью не повела. Все топала старыми ножками и визжала. После этого скандала быстро стала терять разум и память. Мне не стыдно сказать, я её отправил в дом престарелых. Другого она не заслуживает. Иногда навещаю — жена заставляет.
Мама принимает меня за молодого любовника! Кокетничает, жеманничает, лезет обниматься! Противно до ужаса. Спросил её как-то: «А где у тебя сын?»
— Она передернула сухими плечиками:
— Не было у меня его никогда!
Ненавижу. Понимаю, надо простить. Но не хочу прощать эту мерзкую гадину!
